Любовь Ширкаева: «Готова была в любое время без сна и еды расписывать стены»

22 января 2024 года, 16:06

Молодая художница из Нижнего Новгорода Любовь Ширкаева поехала в Донбасс летом прошлого года для росписи храмов, школ и детских садов. В один жаркий день девушка почувствовала слабость и упала с восьмиметровой высоты, получив тяжелые травмы. Свой день рождения «нижегородская Фрида» встретила уже в больнице — нижняя часть тела была парализована. О несчастном случае и безоговорочной любви к живописи — в нашем материале.

Фото: Любовь Ширкаева

• Расскажите, пожалуйста, как давно вы занимаетесь выставочной деятельностью?
• Выставочной деятельностью в Нижнем Новгороде занимаюсь с 2018 года. Последнее время с выставками было туго, потому что много заказов. Просто не успевала писать картины.
• Почему стали заниматься росписью храмов?
• Все получилось случайно. Сначала я зарабатывала портретами. Отучилась по специальности «Дизайн одежды» и пошла искать себя в разных направлениях. Работала графическим дизайнером, дизайнером мебели, преподавала в школе, три года была педагогом в частном детском садике. Стала тату-мастером и одновременно училась в иконописной школе. И вот в один прекрасный день поступил заказ на роспись стены. Было страшно, но меня всегда тянуло к большим форматам — терпеть не могу миниатюры.
  
  Когда я прикоснулась к стене, то сразу поняла — это то, что я искала. Решила пойти учиться на художника-монументалиста. В целом к монументальной живописи я испытывала чувства первой любви. Готова была в любое время без сна и еды расписывать стены — к этому меня готовила судьба.
  
  Мне больше ничего не надо — я больна своей профессией. Не представляю жизни без росписи храмов. Эта работа удовлетворяет все мои потребности: вечные путешествия, индивидуальный график, окружение из художников. В Нижнем Новгороде я занималась росписью стен в Храме преподобного Симеона Столпника, Храме во имя святителя Спиридона Тримифунтского, а также работала с мозаикой в Свято-Троицком Серафимо-Дивееском монастыре.
• Почему поехали расписывать стены храма в Донбасс? Как решились поехать?
• Поехала расписывать, потому что был тяжелый год: я была выжита, морально подавлена. Когда наступает такое состояние, а судьба кидает возможности, то я все оставляю и в течение нескольких дней уезжаю куда-нибудь подальше. Это было моим спасением. Все осуждали и обещали мне плохую концовку.
  
  Я всегда делаю то, что хочу. Мне написала коллега, а через полчаса я уже брала билеты. Чувствовала, что должна там быть обязательно.
  
  Мы работали в храме в Волновахе. Руководство попросило расписывать еще садики и школы. Работала я там без сна, еды и выходных, но была самой счастливой. Люди там впечатлили: они готовы помогать, умеют сопереживать и поддерживать.

• Как получилось, что вы упали с высоты? Это было переутомление?
• Это была хроническая усталость, произошло истощение всех ресурсов организма. Горели сроки. Мой перфекционизм не позволял мне много спать. В тот самый день я не поела, мало спала, было какое-то недомогание. Кроме того, на улице было +40. Состояние «как на иголках». Понимала, что до самого утра нужно работать в усиленном режиме, чтобы все успеть.
  
  Я спускалась с лесов: в одной руке держала краски, а вторая рука сорвалась. Если бы я не была уставшей, то успела бы оценить свое положение и предотвратить падение… Очнулась уже в «скорой». Со слов очевидцев, когда я упала, то была в сознании, кричала, была большая потеря крови.
  
  Врачи диагностировали у меня разрыв спинного мозга и сказали, что я больше никогда не буду ходить, рисовать. Был перелом у основания головы, перелом височной части, ушиб головного мозга, кисты в голове. Отмечалась потеря слуха, обоняния и вкуса. Были переломы, вывихи позвоночника, перелом пяти ребер.

Отсюда упала нижегородская художница

• Какие были проведены операции?
• Меня перевезли в Донецк, где была проведена операция на позвоночнике. Через месяц была еще одна. Мне говорили, что рисовать, спортом заниматься больше не буду, даже ходить не смогу. Для меня это был приговор. Забрали все, чем я жила. В донецкой больнице я провела три месяца, а перед выпиской лечащий врач сказал, что шанс встать все-таки есть.
  
  Все это очень тяжело осознавать. Я много тогда кричала от боли, это было невыносимо.
• Были ли сложности при транспортировке в Нижний Новгород? Как восстановление проходило здесь?
• Сложным было все. Была очень плохая дорога, водители заблудились. Мы ехали сутки, поэтому я заработала пролежни.
  
  Первое время не могла принять, что больше не бомбят. Дергалась, если возникал резкий звук. Меня сразу привезли в ГИТО. Там я и проходила свою первую реабилитацию, многому научилась.

• Медленно идет восстановление? Чему научились?
• Восстановление идет очень медленно, но все-таки идет. Первые три месяца я просто лежала в Донецке. Меня кормили с ложечки и переворачивали. Заниматься я начала не так давно. Но за 2,5 месяца я научилась самостоятельно переворачиваться на бок, живот, спину. Могу сидеть с опорой, а после — могу и без нее. Сейчас получается пересесть в инвалидную коляску и вылезти из нее. Полностью поддерживаю гигиену, одеваюсь сама. Занимаюсь с инструктором для укрепления поясницы и бедер.
  
  Могу самостоятельно встать на четвереньки, а с помощью инструктора получается стоять на ногах. В начале февраля поеду на следующую реабилитацию.
• Что врачи говорят сейчас?
• Раньше после 30 минут тренировки я спала весь день. Теперь же прибавляются силы, появляется внутренняя чувствительность: ощущаю мышцы живота, спины — до поясницы. Вместе с этим возникает и невыносимая боль, из-за которой даже спать не могу. Кожу ниже груди по-прежнему не чувствую. Врачи не могут сказать то, что хотелось бы слышать.
  
  Чем больше времени проходит, тем все медленнее идет восстановление. Поэтому важно первые два года трудиться максимально. К сожалению, реабилитации, лекарства, инструктор, обследования и приспособления для занятий стоят дорого. От этих цен становится очень страшно.
  
  (Кстати, сбор средств организован на: Тинькофф 2200700124188060, Сбербанк 2202201630004766).
• Что помогает не опускать руки? Где будете еще проходить лечение?
• Сейчас я оформляю инвалидность, осталось совсем немного. Потом сразу отправлюсь на реабилитацию. Я приняла эту ситуацию как временную трудность.
  
  Со стороны моя жизнь всегда казалось идеальной, но в душе я ношу «свой ад». Жизнь — это качели. Из любой трудной ситуация я всегда выползала с опытом. Поэтому и сейчас отношусь ко всему этому, как к очередному падению, после которого получу огромный багаж знаний и укреплю свой характер.
  
  Получается, что я всегда ходила «по лезвию ножа». У меня нет другого варианта — нужно встать и снова показать, что я способна на все. Выбираю все или ничего! В последнее время мой девиз: «Если сильно захотеть, можно в космос полететь».
• Поддержка близких и людей в социальных сетях — важно ли это для вас?
• На душе стало так тепло, когда меня назвали «нижегородской Фридой». Она является моим фаворитом. Для меня поддержка в социальных сетях стала неожиданностью, так как у меня много хейтеров. Думала, что меня закидают камнями, скажут, что я вру для привлечения внимания.
  
  Конечно, было пару комментариев, что я это заслужила, но на этом все. Поддержка, конечно, огромная. Я увидела в людях — людей. Была в шоке, когда меня начали поддерживать материально, это было очень важно. Восстановление дорогое.
  
  Я веду свой блог о мотивации, а значит даю людям надежду. Назовем это энергетическим обменом.
• Вы написали что-то с момента трагедии? На что настраиваете себя?
• Были грандиозные планы по развитию бизнеса. Сейчас особых целей нет. Главное — восстанавливаться. Активно начала вязать, а вот рисовать пока не могу как физически, так и морально. Боюсь сесть за холст.
  
  Идеи есть, но выстроился барьер. Представляю: сейчас возьму холст, масло и… Возникает ощущение, что я не умею рисовать. Не могу представить, что получаю удовольствие от процесса. Даже смотрю на свои прежние работы и хочется выкинуть.
  
  Иногда возникают мысли, что я никогда и не умела рисовать. Живопись — это мой смысл жизни. Вместе с ней я потеряла и часть себя.

Автор: Наталья Малюгина