«Выставка японской графики 18−19 века — это для нас событие, которое будет проходить на абсолютно другом уровне»

27 декабря 2016 года, 17:05

Информационное агентство «Время Н» публикует полный текст интервью с генеральным директором Нижегородского государственного художественного музея Романа Жукарина для авторской программы Романа Скуднякова «Без галстука» на ТК «Волга».

— Здравствуйте, в студии Роман Скудняков, в эфире программа «Без галстука». Этот человек все знал о военных конфликтах и даже стремился рассказывать о них в качестве журналиста, но неожиданно выбрал мирную сферу — культуру. У нас в гостях, наверное, самый молодой музейный руководитель в Нижегородской области — директор Нижегородского государственного художественного музея Роман Жукарин.
Роман, здравствуйте.

— Добрый день.

— Что-то не верится, что культурная жизнь нашего региона может быть интереснее работы журналиста в самых горячих точках земного шара?

— Стать журналистом — международником, военным журналистом, была такая мечта — она была в далекой уже юности, когда очень хотелось попробовать себя на этом поприще. Были интересные журналы, печатные издания, русский Newsweek тогда издавался. Поскольку по первому образованию я историк, а по второму образованию занимался международными отношениями, то, конечно, арабо-израильский конфликт, Ближний восток и все, что связано с этим регионом, было мне очень интересно. Но так произошло, что те увлечения и те стремления, которые сформировались уже ближе к 30 годам, взяли. Культура всегда являлась тем базисом, который позволял мне развиваться.

— Не пожалели?

— Пока нет. Все складывается достаточно удачно, но не без проблем, как и в любой сфере. Здесь достаточно много пространства для творческого развития, для собственной реализации, потому что вся эта сфера при всей своей консервативности и таком академичном мироощущении, очень подвижна. И за последние несколько лет, я думаю, этому стали свидетелями люди в Нижнем Новгороде и во всем мире: музеи стали динамично развивающейся структурой, которая требует нового взгляда и нового подхода. И, конечно же, в этом отношении очень интересно работать.

— Вы родились 10 марта. В этот день также родились: бывший президент ФИФА Йозеф Блаттер, который первым в истории организации был отстранен от должности из-за коррупционного скандала; американский актер Чак Норрис, на весь мир известный по фильму «Крутой Уокер», который за последние 4500 лет стал первым человеком с Запада, получившим черный пояс по тхэквондо, а также композитор Александр Зацепин, который превратил собственную квартиру в огромную звукостудию с оркестровым залом. Кто из этих людей вам ближе?

— Наверное, каждая из этих, безусловно, выдающихся личностей для меня имеет значение, но в большей степени это Александр Зацепин. Это замечательный советский и российский композитор, и я не солгу, если скажу, что его музыка в определенное время повлияла и на мое музыкальное образование, потому что вообще музыка играет в моей жизни очень большую роль — я всегда интересовался ею, причем на разных этапах это были разные страны, разные композиторы и разные направления. Но чем старше становишься, тем лучше начинаешь понимать, что советская музыкальная школа, советская эстрада, советская киноиндустрия, безусловно, была очень профессиональной и разносторонней. Андрей Петров — это великолепный мелодист, Эдуард Артемьев — замечательный экспериментатор. «Pink Floyd» — мною и многими другими любимая группа, так вот Эдуарда Артемьева вполне можно назвать советским «Пинк Флойдом», а, может быть, даже и больше. Рыбников, Гладков и Зацепин занимают в этом списке одно из наиболее выдающихся мест. Его замечательная работа — фильм «31 июня»: когда он записал на своей студии, в своей квартире, эту замечательную музыкальную оперу, она очень сильно повлияла на мое мироощущение и на восприятие музыки как таковой.

— Александр Зацепин все-таки далек от классического рока. Что-то путаетесь вы в музыкальных показаниях, или у вас настолько различные интересы в музыке?

— Для меня всегда был привлекательным в классической рок-музыке ее мелодизм. И что касается «Pink Floyd», и что касается Александра Зацепина, то они великолепные мелодисты, и это меня очень впечатляет. Безусловно, к мелодичным рок-группам относится и «Deep Purple», на концерте которой я побывал минувшим летом. Это тоже одни из моих кумиров. В свое время мы своей командой очень неплохо играли композиции «Deep Purple». Зацепина даже в большей мере можно назвать творцом экспериментальной музыки — он придумывал свои собственные синтезаторы, которые были очень передовыми для своего времени.

— Вы стали директором одного из крупнейших в области музеев, в самой консервативной и солидной в плане возрастов сфере, в 29 лет. В первый ваш рабочий день в музее вырубило свет, и вы полдня не могли отключить сирену. Не пришла ли мысль, что зря вы свою жизнь с музеем связали?

— Тогда это казалось очень серьезным испытанием, и много в голову приходило разных мыслей, и было некомфортно. Наверное, в любом новом деле, в любом новом месте, куда мы приезжаем, первые часы могут показаться крайне неприятными, но впоследствии, когда ты начинаешь вникать и разбираться в том деле, которым ты занимаешься, когда на твоем пути встречаются значимые, отзывчивые и высокопрофессиональные люди, то можно сказать только спасибо, что судьба предоставила вам такой шанс. В тот момент так случилось, что я был одним из самых молодых директоров — мне было 29 лет и мне доверили столь уважаемое и столь солидное учреждение. Я надеюсь, что пока удается никого не подводить.

— Некоторым художникам уже не интересно писать кисточками и красками, поэтому что только они ни придумывают: американка Натали Айриш рисует губами, Ани Кей из Индии — языком, а вот бразилец Вениций Кесада вместо масла и акварели использует собственную кровь. В художественном музее, лично я, видел классические полотна — Брюллова, Коровина, Серова, но вот ни крови, ни рисунков языком или губами не видел. Не боитесь безнадежно отстать от мировых инноваторов?

— Не боимся. Я думаю, что подобные инноваторы не редкость и в нашем городе. Мы можем в принципе сделать какой-то проект, он может быть любопытным и, возможно, востребованным. У нас рисуют в музее песком — это сэнд-арт, направление такого релаксирующего характера, они присутствует у нас уже около 5−6 лет и пользуются популярностью среди детей и взрослых. Что касается каких-то передовых музейных идей или проектов, то здесь, на мой взгляд, нужно сочетать классическое и современное, правильно и грамотно искать эту золотую середину, чтобы было интересно, в первую очередь, музейщикам, а также нижегородцам и гостям нашего города.

— А вот еще несколько необычных картин. Что их объединяет, на ваш взгляд? Автор?

— Здесь есть определенный почерк художника, выдержанный стиль.

— Да, они написаны американкой Кирой Эйн Варзеджи. А вот каким инструментом они написаны?

— Да практически любым. Если этот инструмент в руках мастера, то будет ли это кисть или палец руки, либо еще что-то — то это только подчеркнет талант.

— Действительно, художники используют для рисования разные инструменты. Чилийский художник Фабиан Морейра рисует пальцами, британец Ян Кук вместо кисточек использует машинки на управлении, а вот Кира Эйн Варзеджи рисует собственной грудью.

— Талантливо.

— Самыми посещаемыми экспозициями нижегородского художественного музея за последние годы стали выставка шедевров из Третьяковки — ее посетили свыше 27 тысяч человек, высокий интерес также вызвали картины Дали и Пикассо, а также очереди выстраивались на полотна Николая и Святослава Рерихов. Судя по статистике, у вас активно посещают только выставки раскрученных художников. Не кажется вам, что на этом фоне выставки нижегородских художников как-то блекнут?

— Вы абсолютно правы, что для нижегородской публики интересно прийти на выставку, которая откуда-то привезена. Выставка Брейгелей из частного собрания, которую мы сделали в этом году, выставка Марка Шагала — это была выставка одной работы, но до этого оригинальных работ Шагала в Нижнем Новгороде не было никогда. Выставка Третьяковской галереи побила все рекорды посещаемости за последние 10−20 лет, а возможно, и за всю историю, потому что 27 тысяч человек при нашей пропускной способности — это очень хорошая цифра при том, что выставка работала меньше двух месяцев. По российским масштабам это тоже достаточно высокий показатель.

Что касается интереса, то, безусловно, русская живопись интереснее. Однозначно, что для нижегородцев очень большую роль играет отечественное искусство 19-го и начала 20-го века. Однозначно, что западноевропейская живопись и западноевропейские художники на сегодняшний день не самые популярные. В этом опять же наша задача и наша цель, чтобы привлечь как можно больше зрителей прикоснуться к интереснейшим направлениям в этом искусстве. Что касается наших нижегородских художников, то есть авторы, признанные мастера, которые до сих пор вызывают интерес, которые актуальны и пользуются очень хорошим успехом у нижегородцев. Молодые и в то же время талантливые художники, которые имеют свой почерк и которые работают в своей технике, устраивают свои выставки и показывают свои работы в Санкт-Петербурге и других городах, но, не имея достаточной рекламы, они недостаточно раскручены.

— 28 декабря у вас открывается выставка японской гравюры. Одно дело — Пикассо и Дали, другое — японские картины, не настолько распиаренное искусство. Не боитесь, что публика проигнорирует?

— Это новое направление для меня и для коллектива. Мы актуализировали и сделали очень хороший поворот на работу с частным коллекционерами. И выставка Брейгеля, которую мы привезли из Москвы из частного собрания, и выставки, который мы привозим из Челябинска и из Санкт-Петербурга, это для нас достаточно заметное событие и очень важная часть в нашей работе. Почему? Потому, что с музеями работать, с одной стороны проще, — если у тебя есть финансирование, то музей объединяет в себе большой коллектив — есть реставраторы, есть искусствоведы, есть кураторы выставок, есть ответственные за транспортировку и за страховку с обеих сторон. С частными коллекционерам все по-другому — здесь важно личное участие и мое, и моих знакомых, партнеров, когда мы приходим и просим те или иные работы, чтобы показать их в Нижнем Новгороде. Далеко не каждому музею коллекционер дает согласие, чтобы показать свои вещи — это достаточно специфический народ, в какой-то мере капризный, поэтому здесь приходится работать немного по-другому.

И выставка японской графики — это для нас событие. Это выставка, которая будет проходить на абсолютно другом качественном уровне, поскольку это работы 18−19 века, японская ксиллография, графика Укиё-э — мастера самые известные в мировом культурном пространстве и Хокусай, и Ёситоси. Хокусай — это знаменитая волна, которую можно увидеть на всем, что связано с японской культурой. Работы выполнены на тончайшей рисовой бумаге, цвета, линии и направления, которые мы показываем, это самые известные направления. Это и красавицы, это японский театр, это батальные сцены. На самом деле, это должно стать событием. Как и в случае с Третьяковской галереей мы подготовили интересную параллельную культурную программу: у нас будут задействован нижегородский японский культурный центр, который представит разный направления японской культуры. И основой для всего этого будут художественные работы — свыше 150 листов. Надеемся, что это будет значимым событием для нашего города. Для нас, людей центральной полосы России, это, безусловно, что-то новое, это то, что нужно посмотреть.

— Вопрос Вячеслава Андреевича из Нижнего Новгорода: «В ноябре в Нижнем Новгороде на международную выставку „Арт Россия-2016“ съехались сотни художников. Одни говорят, что выставка-продажа — это интересный формат работы, другие — что это унижает искусство. Вам не кажется, что место картин — все же в музеях, а не в торговых павильонах, в которых все как на рынке, только вместо колбасы и сосисок — картины?»

— Я хочу сказать, что организаторы этого проекта — большие молодцы. Потому что за те сроки, которые они работали над этим проектом, они совершили подвиг — собрали огромное количество художников, представили публике мероприятие огромного масштаба и сумели привлечь интерес нижегородцев. Что касается моего личного мнения, то я просто немного по-другому представлял выставку. Если мы показываем картины в музее, то должна быть разработана концепция, либо это должны быть работы, которые не нуждаются в каких-либо разговорах. То есть можно прийти, как получилось с Третьяковской галереей и посмотреть работы Врубеля. Если захотеть, то можно получить больше информации, но сама атмосфера и вот этот процесс — зритель и художник, работа написана больше 100 лет назад, для меня, наверно, главное. Музейная атмосфера, которую мы стараемся сделать на каждой из наших выставок, для нас это приоритет.

— Автор всемирного хита «It’s my life», известный рок-музыкант Джон Бон Джови как-то сказал, что «успех — это когда ты девять раз упал, но десять раз поднялся». А вы в свои 34 года сколько раз падали и сколько поднимались?

— Я много раз спотыкался и падал на одно колено, но благодаря семье и друзьям мне все-таки удавалось оставаться на ногах, хотя в процессе той же самой учебы в университете, защиты диссертации, а потом в работе в музее было много случаев, когда было достаточно больно и обидно, потому что когда ты работаешь очень много, стараешься и в итоге получаешь конечный результат, он не всегда соответствует ожиданиям.

— Какая у вас формула успеха?

— Труд, терпение и удача. Без труда и без терпения не приходит удача, и наоборот — если есть удача, то без труда и без терпения не получается результата. Наверно, очень важно оказаться в нужное время в нужном месте. Наверное, мне в этом плане повезло, потому что на моем пути встречались люди, кому я благодарен — начиная от моих родителей, моих учителей — они сыграли очень важную роль в моей жизни и показали своим примером, что если хочешь достигнуть результата в школе или музыкальной школе, в спорте или музыке, то для этого надо очень много работать. Родители поддержали мое намерение пойти работать в музейной сфере. Папы уже нет с нами, а мама, я думаю, гордится.

— Знаю, что вы любите рок-музыку. Как правило, рокеры отличаются незаурядным поведением, и с их именами связаны шокирующие истории. После одного из концертов в 1982 году рок-музыкант Оззи Осборн, известный своими скандальными выходками, попал в больницу из-за поклонницы. Что случилось с Оззи Осборном на сцене?
• Оторвали губу при поцелуе
• Сломал ногу во время танца
• Укусила летучая мышь
• Упал в обморок

— Я думаю, что он ему оторвали губу во время поцелуя — это очень романтичная версия, хотя насколько я помню, Оззи Осборн отличался непредсказуемым поведением и отгрызал головы летучим мышам.

— А как же он потом пел без губы?

— Ну, западная медицина всегда отличалась оперативностью, — может быть, поклонница не до конца ее откусила. Я думаю, что Оззи было бы приятно, если бы эта версия была главной.

— Оззи Осборн на одном из концертов в 1982 году чуть не откусил голову летучей мыши. Одна поклонница бросила её на сцену, и Оззи подумал, что это очередная резиновая игрушка. Но когда он укусил её за шею, оказалось, что это живая летучая мышь. Она укусила музыканта в ответ, после чего Осборн был доставлен в больницу с подозрением на бешенство. Правильный у вас был вариант ответа про мышь, но вы не смогли связать его с поклонницей. Я вам дарю «Прогулки с бабушкой». Спасибо за участие в нашей программе. Я передаю вам вопросы нижегородцев, на которые вы не успели ответить, для того, чтобы вы ответили на них лично.

— Спасибо за приглашение, приходите в музей, мы будем ждать нижегородцев в праздники.