Владимир Маяковский: два зимних дня в Нижнем Новгороде
19 июля 2023 года, 14:35
Со дня рождения великого поэта исполнилось 130 лет.
I
Нижний Новгород стал первым из списка городов СССР, которые объединила большая творческая командировка Владимира Маяковского; дальше будут Казань, Самара, Саратов, Пенза, Ташкент, Баку, Тифлис, Кутаиси и Батуми.
Удостоверение на чтение лекций по искусству и литературе поэту выдал лично нарком просвещения РСФСР Анатолий Луначарский: путь на города Союза открылся 11 января 1927 года.
Концертный администратор и устроитель литературных выступлений Павел Лавут предлагал переждать морозные дни и дождаться открытия навигации.
«Не люблю речных черепах, — отрезал Владимир Владимирович. — Это не прогулка, а работа с засученными рукавами».
Волжская эпопея начиналась на железной дороге.
II
Нижний Новгород встретил Маяковского и его спутника лютой стужей и режущим ветром. Лавут вспоминал:
«Нижний. Тридцатиградусный мороз. На розвальнях переезжаем реку (Оку, — прим.ред.). Маяковский ежится, цедит сквозь зубы:
— Не помню таких морозищей. Жаль, интересно было бы поближе разглядеть ярмарку».
Над городом расползалась холодная дымовая завеса.
Позже Маяковский напишет:
Лед за пристанью за ближней,
оковала Волга рот,
это красный,
это Нижний,
это зимний Новгород.
(«По городам Союза», 1927).
Вскоре Маяковский и Лавут проехали по Рождественской улице, свернули на Широкую и поднялись по Зеленскому съезду — до главной площади города.
Остановились в гостинице «Россия» (сейчас здание занимает исторический факультет ННГУ им. Лобачевского, — прим.ред.), где — за неполное столетие до Маяковского — на несколько дней останавливался Пушкин.
Программа выступлений поэта была анонсирована в газете «Нижегородская коммуна»:
ГОСТЕАТР.
В понедельник, 17-го и во вторник 18-го
выступит
поэт Вл. МАЯКОВСКИЙ.
Понедельник, 17 января
I. доклад — Лицо левой литературы.
II. — Стихи и поэмы.
III. — Ответы на записки.
Начало в 81/4 ч. вечера.
III
Первое выступление.
Вечером публики в трехъярусном театре было мало — люди сидели в пальто. Сказался тридцатиградусный мороз, а добраться в центр города можно было только в промерзшем трамвае, который ходил с большими перерывами.
Непривычная обстановка.
«Маяковский вышел на сцену в пальто, — вспоминал Лавут. — Я ахнул — это так не похоже на него. Правда, в театре холодно, зал не прогревается, на сцене, как всегда, особенно продувает. Потом я раскусил: это была демонстрация. Он медленно снял пальто и повесил на спинку стула — мол, берите с меня пример. Примеру этому последовали лишь единицы, и Маяковский поначалу, стоя на авансцене, молчал, вероятно, обдумывал, как разогреть слушателей, как установить контакт, с чего начать?
— Товарищи! — доверительно обратился он к залу. — Хотя народу мало, но зато каждый на вес золота!
Зешевелились».
Поэт шутил: «Зал наполовину пуст, но посчитаем, что он наполовину полон».
В драмтеатре Маяковский читал стихотворения тех лет: «Разговор с фининспектором о поэзии», «Сергею Есенину», «Письмо Максиму Горькому», «Критикам», «Строго воспрещается», «Собачки», «Приговор», «Товарищу Нетте — пароходу и человеку».
Кстати, на обоих вечерах был 21-летний нижегородский поэт Михаил Шестериков. Позднее он вспоминал:
«Я был на обоих его вечерах в театре драмы. Помню, как Маяковский замечательно импровизировал, отвечая на вопросы слушателей. Один товарищ весьма тучного телосложения с ехидцей спросил Маяковского:
— А вы не обожглись, когда панибратски хлопали солнце по плечу?
Маяковский подошел к самой рампе, вгляделся в зал, отыскал глазами спрашивающего и под общий хохот зала ответил так:
— Вы, гражданин, часто сидите на кухне у примуса и обжигаетесь. Это примусное отношение к поэзии, гражданин!».
IV
Несколько часов до второго выступления Маяковский играет в бильярд.
За этим его застал 16-летний фоторепортер газеты «Молодая рать» Нисон Капелюш, получивший задание сфотографировать столичного гостя.
В углу рта Маяковский мял папиросу.
Номер поэта находился по соседству с бильярдной, но в комнате было темно. Снимок обеспечил случайный луч заходящего солнца: Маяковский посмотрел в объектив и услышал щелчок.
Фото: Нисон Капелюш
«Он меня поразил своим могучим ростом и большими руками, — вспоминал Капелюш. — Одет был просто. Запомнилась черная косоворотка с белыми пуговицами».
Вскоре поэт оказался в редакции газеты «Молодая рать», которая находилась на Большой Покровской улице в доме №7. Он много общался с молодыми прозаиками, поэтами и журналистами.
Слово теперь уже знакомому нам Шестерикову, который был и на встрече в редакции:
«Маяковский требовал от нас, чтобы мы не занимались литературщиной, подражанием кому бы то ни было. Когда один из читавших авторов обратился в стихах к любимой с вопросом: „Ты скажи кудрявому поэту, любишь иль не любишь ты его?“ — Маяковский, выслушав этот монолог, быстро подошел к парню и снял у него с головы фуражку».
Все присутствующие увидели наголо остриженную голову.
V
Настенный календарь в гостинице «Россия» открыт на 19-ом января. Вещи Маяковский и Лавут стали собирать рано утром.
Снова проехали по Рождественской улице — поезд ждал их на Казанском (Ромодановском) вокзале, железная дорога от которого связывала город со станцией Арзамас-1.
В Арзамасе Маяковскому предстояло провести 11 часов до ночной пересадки.
В бесплацкартном холодном вагоне они уложили чемоданы и уселись внизу. Маяковский разговорился с соседом. Тот оказался юристом.
Лавут вспоминал:
«Вы знаете, у нас вчера в Нижнем выступал Маяковский, — сказал им юрист. — Я очень хотел попасть, но, к сожалению, не смог вырваться: предотъездная суета. Владимир Владимирович ему в тон:
— Со мной такая же история. Я тоже хотел пойти на вечер, но заели командировочные дела».
Поэт разузнал у собеседника все, что его интересовало. Инкогнито сохранил надежно. Юристу не могло прийти в голову, что рядом с ним в этом бесплацкартном вагоне едет Маяковский.
После Нижнего была Казань.
Автор: Дмитрий Ларионов