«Юмор — всегда признак глубины»

13 октября 2017 года, 18:03

Информационное агентство «Время Н» публикует полный текст интервью с Заслуженным артистом РФ, актером Александром Сучковым.

— Здравствуйте, в студии Роман Скудняков, в эфире программа «Без галстука». В юности этот человек не чувствовал в себе никаких актерских способностей, и одна мысль о том, чтобы собрать чемодан и ехать на выступление, бросала его в дрожь. А сейчас он является одним из самых любимых нижегородских актеров, ведущим артистом нижегородского драмтеатра, обладателем множества театральных премий. У нас в гостях художественный руководитель и режиссер «Маленького театра» — первой независимой театральной площадки города, объединяющей профессиональные камерные театры, — заслуженный артист РФ, актер Александр Сучков. Александр, здравствуйте. Вы уже 28 лет в нижегородском драмтеатре! Не надоело почти 3 десятка лет выходить на одну и ту же сцену?

— Какое приветствие! Здравствуйте, Роман. Рад видеть! Это срок. Не надоело ни в коем случае. Выход на сцену для меня — всегда радость. Каким бы трудным не был этот выход, в итоге — это всегда радость.

— Вы родились 30 сентября. В этот день также родились: советская актриса Вера Васильева, которая получила свою первую роль только после того, как режиссер Пырьев смыл с нее косметику, расчесал волосы и засунул ей в декольте два скомканных чулка; всемирно известная итальянская модель и актриса Моника БелУччи, которая однажды призналась, что «если бы не стала актрисой, то вышла бы замуж за местного парня, родила бы ему троих детей и покончила жизнь самоубийством»; а также французский футболист Оливье Жиру, который в 2001 году был признан журналом «Tetu» самым сексуальным спортсменом Франции. Наверняка вам, как актеру российского театра, ближе всех Вера Васильева?

— Я считаю так: 30 сентября — это классный день. В этот день многие родились. Также это день Веры, Надежды и Любви. Хотя, я не религиозный человек, скажем так. Но от этих трех имен мне всегда становится теплее.

— Вы служили на крупнейшем в мире космодроме «Байконур». Сейчас, вспоминая те годы, вы не жалеете, что уехали оттуда ради такой, как однажды сказал Константин Хабенский, «сволочной профессии актера»?

— Нет. Ни в коем случае не жалею. Я полтора года служил; после института сам «сдался» в военкомат. Служил осознанно, претерпевая все трудности. Знал, что эти полтора года дадут мне определенный жизненный опыт. Меня закалят. Так оно и случилось. Честно говоря, я вернулся из армии немного другим человеком. Я благодарен армии. Там было очень интересно. Было интересно все это видеть, а служил я на секретной точке, но об этом рассказывать не буду (смеется). Много было и страшного, и веселого. Это опыт. Это здорово!

— Среди ролей нашего героя много персонажей Достоевского, Горького, Чехова, а они считаются серьезными драматургами, которые создают глубокие и серьезные образы. Между тем он сам однажды признался, что, цитата: «Хочется дурить, а не глубокомысленно ходить по сцене».

— Абсолютно верно.

— Как же вы умудряетесь «дурить», играя, например, Петю Трофимова в «Вишневом саде»?

— Дело в том, что у каждого спектакля есть хозяин. Хозяин — это режиссер. Пока он с нами — он хозяин. Когда он уезжает, то мы сами становимся хозяевами. Нормальное дело. Режиссер специально провоцировал меня, зная мою такую увлеченность дуротой, дуракавалянием. Потому что в этом есть свобода. Есть хорошая безответственность по отношению к тому, что ты делаешь. В этом есть невероятный воздух, юмор. Юмор — это всегда признак глубины. Поэтому я обожаю острохарактерные роли. Сейчас, даст Бог, будет еще одна острохарактерная и очень смешная роль. Я играю полного дебила в комедии Шекспира «Бесплодные усилия любви» (смеется). Абсолютно без башки человек! Мне нравится быть острым. Мне нравится меняться. Это всегда интересно. Любой актер меня поймет.

— Кстати, одна из самых ваших «дурных», но в то же время очень ярких ролей, по мнению зрителей, была в постановке «Опера нищих». Не думаете, что из-за вашей «дурной» роли спектакль и сняли с репертуара?

— Ух ты! Думаю, там были более серьезные причины, о которых, наверное, стоит умолчать. Но не из-за меня. Моя роль во всей этой котовасии самая скромная. Мне нравился этот спектакль. Не умея петь, я там еще и пел. Многие говорили, что получалось неплохо. Там тоже было место для дуроты.

— Мировые театры уже давно экспериментируют с самыми разными площадками и формами действия. Например, в Москве с 2004 года работает театр под водой, во Франции работает уличный вертикальный театр — спектакли проходят у стен, фасадов и крепостей, а вот во Вьетнаме есть кукольный театр на воде. Вам не кажется, что традиционные спектакли, как, например, в драмтеатре, вряд ли могут вызвать такой интерес, как театр под водой?

— С точки зрения, простите, тупой зрелищности — конечно, уступает. С точки зрения театра — думаю, что театр под водой «покурит». Нет, это все прекрасно. Это должно быть. Мне самому это безумно интересно; просто это немного другое. По радиусу это отдаляется от того центра, каким театром пытаюсь заниматься я, какой театр люблю и какой проповедую. И театр драмы им. Горького, хотя там тоже есть свои проблемы, все-таки наш театр драмы — он старой (в хорошем смысле) русской академической школы. И это очень ценно. Сейчас это постепенно нивелируется, а мы пока держимся.

— 16 октября в Нижнем Новгороде стартует VIII Всероссийский театральный фестиваль имени Горького, посвященный грядущему 150-летию писателя. Большинство спектаклей будет проходить на сцене нижегородского драмтеатра. Среди гостей — актеры МХАТа имени Горького, драматических театров Санкт-Петербурга, Белгорода, Симферополя, Петрозаводска. Я посмотрел на репертуар фестиваля, и там аж три спектакля по пьесе «Последние», два спектакля по «Вассе Железновой», два «На дне»! Зрителям не тошно будет полторы недели смотреть постановки по одним и тем же произведениям?

— Два спектакля, названных вами, это нижегородские спектакли. И это круто. Хорошо, что у нас есть режиссеры, которые берут одну и ту же пьесу, но делают ее по-разному. Для умного зрителя, который следит за актерами, это интересно: посетить театр, вынести свои суждения. Я не думаю, что будет скучно. На мой взгляд, все театры, которые приезжают, — это достойные имена, достойные режиссеры. Хотя бывает всякое, не скрою. Дело живое.

— В этом году фестиваль открывает МХАТ имени Горького с Татьяной Дорониной в главной роли. Как ни странно, первый горьковский фестиваль в 1958 году открывал этот же театр с ней же — почти 60 лет спустя! Может быть, следовало не сохранять традиции, а закладывать новые?

— Тут вот какая история. Долго обсуждался этот вопрос приезда Татьяны Дорониной. Потом, мы знаем, что у них готовится новая постановка по Горькому, непосредственно к юбилею писателя. А пока возможность есть, конечно, мы решили такую звезду привезти. Для простого нижегородского зрителя это важно. Это тоже театр.

— Вячеслав Найденов, Нижний Новгород: «В наших нижегородских театрах то и дело ставят спектакли по классическим произведениям. Театр давно ушел вперед от всей этой старой школы с Чеховыми и Островскими, но только у нас боятся поставить что-то неожиданно новое. Сколько еще в Нижнем Новгороде будут кормить зрителей пыльной классикой и ориентироваться только на интересы пожилых зрителей?»

— Конечно, очень острый вопрос. И, думаю, несправедливый. Классика классике — рознь. Все дело в том, кто берется за постановку того или иного классического текста пьесы. В чьих руках горит или мертвеет это дело. Это раз. Во-вторых, в Нижнем Новгороде существует такая независимая площадка, как Центр театрального мастерства, где на частной площадке собирают самые интересные и экспериментальные работы. В том числе — и по классическим произведениям. Милости прошу! Чтобы разубедиться в этом — приглашаю. Есть у нас интересные спектакли, например, есть спектакль «Бедная невеста», который ваш покорный слуга поставил с выпускным курсом консерватории. Текст нашего классика-переклассика Александра Островского. И там ребята поют джаз! И прекрасно играют. Мы сумели найти современную интонацию в этом спектакле.

— Американская актриса и обозреватель светской хроники Хедда Хоппер, известная своими нападками на тех, кто плохо о ней отзывался, однажды сказала следующее: «Он хочет стать актёром, и у него есть для этого все данные, включая полное отсутствие денег и чувства ответственности». Про то, что денег нет, это понятно, а вот полное отсутствие чувства ответственности — неужели это про вас?

— Нет. Наша работа безумно ответственная. Но сохранять внутри хулигана безответственного, выполняя очень ответственное дело, крайне необходимо. Знаете, есть замечательная вещь, о которой я долго думаю. Один великий человек сказал, что в театре нужно работать с ощущением, что в любой момент ты можешь его оставить. Это об ответственности и безответственности в то же время.

— Какая у вас формула успеха?

— «Делай то, что любишь. И кайфуй от жизни». На самом деле я люблю ничего не делать. Люблю гулять. По улочкам, скверам. Люблю быть один. Я так отдыхаю. Однажды так в Иерусалиме потерялся… Посещал традиционные места туристов, а потом специально свернул в одну улочку. Меня вывел какой-то мальчонка.

— Мы привыкли к тому, что театры обычно находятся в больших и старинных зданиях с лепниной и колоннами. Но в некоторых городах и странах любителей искусства умеют удивлять. Вот, например, в мае 2009 года после пяти лет строительства в китайском городе Гуанчжоу был открыт один из крупнейших в стране театров. Для его возведения был проведен специальный конкурс для дизайнеров и архитекторов. Автором проекта здания стала известный британский архитектор Заха Хадид, яркая представительница деконструктивизма. Причем у здания достаточно необычная форма, никак не связанная с театральным искусством. Какую форму имеет театр?

Пиона
Акулы
Дракона
Китайской стены

— Акула! В Китае чего только нет…

— Вам не кажется, что акула и театр — мало совместимые понятия?

— Нет. Все нормально.

— Оперный театр в Гуанчжоу — это один из самых красивых театров Китая. Он построен в форме… Правильно! Акулы с раскрытой пастью. Вдохновением для архитектора послужили образы, взятые из областей топографии и геологии. Изломанные линии внутренних помещений и внешнего облика театра, по замыслу архитектора, напоминают речные долины, каньоны и узкие ущелья. Основной цвет здания — темно-серый и белый, однако главный зал, рассчитанный на 1800 мест, выполнен в тоне терракоты. В театре имеется также малый зал, предназначенный для небольших спектаклей, перфомансов и концертов.

— Спасибо, Роман!