Олег Липовецкий − о своем новом спектакле «Тарас Бульба»
30 марта 2019 года, 10:30 Тема: Год театра
Российский режиссер Олег Липовецкий представил на суд нижегородских зрителей антивоенную постановку «Тарас Бульба». Телеканалу «Время Н» он рассказал о работе над спектаклем и гоголевском периоде в его творчестве.
Фото: vk.com/lipovetsky
— Здравствуйте! В Нижегородском театре драмы премьера − серьезный, недешевый, очень масштабный спектакль «Тарас Бульба» (16+). Сегодня в гостях режиссер-постановщик, который занимается этой работой, Олег Михайлович Липовецкий, поставивший в общей сложности более 30 спектаклей. В свое время актер, обладатель всех возможных и невозможных премий, перечислять которые займет целый эфир. Первый вопрос — «А почему Бульба?».
— Мне кажется, это очень актуальное сейчас произведение, как и весь Гоголь, гениальный писатель, прекрасная классика. Плюс ко всему у меня сейчас какой-то такой гоголевский период, потому что я поставил уже несколько спектаклей по разным произведениям этого автора — «Мертвые души», «Ревизор», теперь «Тарас Бульба». Как-то я двигаюсь в обратную сторону — начал с более позднего произведения и пошел к более раннему творчеству, от реализма к романтизму.
— В непростой сейчас данный исторический период выбор − «Тарас Бульба». Не опасаетесь ли вы упреков в том, что вот это очень уж на время ложиться. В этом есть определенный смысл или актуальная вещь на все времена?
— Конечно, актуальная вещь на все времена. О чем же говорить сейчас в эту минуту, как ни о том, что тебя беспокоит. Сейчас вопрос милитаризма, войны − очень насущный, поэтому я и хочу говорить об этом. Как говорил мой мастер, который меня учил: «Нужно понять, какой пепел Клааса стучит в твое сердце». Помните, это легенда об Уленшпигеле. И этот пепел Клааса стучит в мое сердце, поэтому я и не могу не говорить об этом.
− То есть это в большой степени не история, а трагедия семьи, это масштабный взгляд на народ и его существование в пространстве?
− Невозможно говорить о народе, не говоря о человеке, так же как невозможно говорить о трагедии народа, не говоря о трагедии семьи. Мы и сейчас видим, как войны и конфликты раскалывают семьи и братские народы.
− Вы никогда ничего у нас не ставили, наши театральные деятели тоже знают вас по возможности отсмотреть постановки в других городах. Но, тем не менее, с труппой Театра драмы вы знакомы по фестивалю «Веселая коза», то есть вы ехали сюда не совсем на пустое место…
− Конечно, не на совсем пустое место, потому что такой спектакль, как «Тарас Бульба», можно ставить только с учетом того, что у тебя есть те, кто будет это играть. Это эпос, а в нем действуют герои, поэтому здесь нужны мощные артисты, которые потащат на себе такой груз.
− У вас есть ощущение того, что вы совсем не зря затеяли эту историю. Кайф получен и он превышает то, сколько сил было отдано?
− Отданные силы − это тоже кайф. В творчестве не бывает одних положительных эмоций, потому что с одной репетиции ты вылетаешь на крыльях от того, что все получается, а с другой − убегаешь, потому что у тебя ничего не получилось. Тебе кажется, что надо убежать из театра и никогда не возвращаться туда, и на следующую репетицию заставляешь себя идти. У всех артистов эмоции такие же. Мы же люди как порох, как вода, как огонь, меняемся все время.
− Тем не менее, вы все равно подстраховались в самом блестящем смысле этого слова. Вы приехали не одиночкой Дон Кихотом, вы приехали со своей командой, то есть фактически вы не рисковали ничем. Расскажите о людях, которые за вашей спиной. Без них, наверное, и не было бы вас.
− Не рисковали ничем − это в корне неверно, потому что в творчестве рискуешь всегда − с командой ли ты или один. Ты никогда не знаешь, что будет на выходе. Одно дело штамповать одну и ту же деталь, другое − когда ты делаешь что-то новое. А нужно делать новое, потому что штамповать деталь в театре, наверное, возможно, но лучше не стоит этого делать.
Что же касается команды, то она блистательная. Я горжусь тем, что работаю вместе с ними. Это московский художник Яков Каждан, его сценографию и костюмы можно увидеть, придя на спектакль, это Ольга Васильева − хореограф из Санкт-Петербурга, которая недавно прилетела с гастролей, это художник по свету Тарас Михалевский, у которого много «Золотых масок».
− То есть каждое имя − это отдельный театральный персонаж, не нуждающийся в комментариях.
− Конечно, все сами по себе состоявшиеся художники.
− Не так давно у нас побывали два известных критика в свете подведения итогов фестиваля «Премьеры сезона». Было много претензий к театрам не столичных городов, что у них недостаточно дерзости, игры с новыми формами, все традиционно. Во время работы и проживания в Нижнем Новгороде вы, возможно, составили себе некое, но пока условное впечатление о нижегородцах. Как вам кажется в душе конкретного нашего нижегородского зрителя ваша работа пробьется или останется некой фестивальной штучкой?
− Вы задали вопрос, который в сути спектакля. У меня такое ощущение: нет души конкретного нижегородского зрителя, как нет души другого конкретного зрителя. Просто человеческая душа. Ведь я и моя команда говорим о человеческих вещах, которые волнуют каждого человека. Если человек сможет открыть свое сердце, то, конечно, пробьется.
− Скорее всего, имею ввиду степень искушенности зрителя, если угодно.
− Не знаю, надо чтобы люди пришли и увидели. Хуже всего тот спектакль, который не вызывает ни у кого сильных эмоций, когда люди говорят: «Ну так, нормально», то сеть сходили и забыли. Надеюсь, что кому-то спектакль очень сильно понравится, а у кого-то вызовет негативные впечатления. Главное, чтобы не было серости.
− Огромное количество актеров и режиссеров хватаются за сердце, когда видят что на спектакль приведена организованная группа школьников. Ребята нынче читать не любят. Думаю, что на «Тараса Бульбу» школьников группами будут водить. Вот этого зрителя вы покорите?
− Думаю, что им будет интересно и, возможно, они после этого захотят перечитать или прочитать это произведение, как случилось с нашими «Мертвыми душами». Люди писали в социальных сетях, что они бежали в магазины или библиотеки, чтобы прочитать то, что они увидели на сцене.