«Проект „Один в один“ сломал во мне академические штампы»

7 августа 2017 года, 09:33

Один из ярких и сочных баритонов современности — оперный и эстрадный певец Евгений Кунгуров в рамках концерта в Нижнем Новгороде в эксклюзивном интервью РИА «Время Н» рассказал, с чего началась его карьера, как повлияло на него участие в телевизионных проектах «Голос «и «Один в один» и какое песенное направление ему наиболее импонирует.

— Евгений, что вам ближе: опера, эстрада или романс?

— На сегодняшний день мне ближе опера, но при все при этом я не могу говорить, что эстрада мне не близка. Эстрада — это то место, где я делаю все, что хочу, все, что мне близко к сердцу и душе моей. В моем репертуаре есть опера, романсы, песни — все что угодно, все, что поет академический голос. Просто на сегодняшний день стоит задача вернуться в профессию в оперную, максимально, насколько это возможно.

— Когда вы впервые запели и поняли, что у вас это неплохо получается?

— Пою я с самого детства. Сколько себя помню, лет с пяти, с шести я всегда пел, но вот так, чтобы я понял, что у меня получается как-то по-особенному и решил, что буду этим заниматься всю жизнь, это было в 11 лет на 50-летии Победы в Великой Отечественной войне. На маленьком параде в нашем военном городке я спел военные песни, после чего получил много теплых слов от ветеранов, от людей, которые слушали концерт. Я возвращался домой очень окрыленным, и тогда понял, что петь у меня действительно получается.

— Легко ли вам давалась учеба в музыкальной школе, затем в консерватории?

— В музыкальной школе никому учеба хорошо не дается. Даже большие музыканты, которые играют на инструментах уже профессионально, они все вспоминают примерно третий или четвертый класс, когда есть желание уйти, бросить школу, потому что в этот период нужна очень сильная усидчивость и надо много заниматься. Я любил музыкальную школу, я любил свой баян, но и меня эта участь не минула. В третьем классе я хотел бросить, но выдержал, довел до конца обучение. Затем была консерватория, но там я уже занимался тем, что я очень люблю, пением.

— Вы участвовали во многих телевизионных проектах. Где было трудно сниматься, а где не понадобилось особых усилий?

— С каждым новым опытом становится все легче и легче. Я могу сказать, что был очень непростой проект «Один в один». Он сломал во мне те штампы, которые я наработал за счет консерватории. Они в каждой профессии есть, но вот придя на эстраду, эти штампы нужно было сломать, нужно было стать более разносторонним, более легким, сделать свой репертуар шире, изменить свое поведение на публике, на камеру, поэтому «Один в один» добавил мне такого мастерства, и он был действительно не простым.

— Вы перевоплощались в Хворостовского, в Эдуарда Хиля и даже в Френка Синатру, а кто из исполнителей, которых вы показывали, вам ближе всего и кого удалось изобразить близко к ста процентам?

— Да, практически, ни в кого. Я думаю, что ближе всех по перевоплощению был Муслим Магомаев, а по духу и манере исполнения — Дмитрий Хворостовский, потому что я в то время много занимался оперой, как раз с оперной сцены пришел. Любой баритон, когда учится, прослушивает плеяду певцов, которые ему нравятся, и, безусловно, Муслим Магомедович занимает одно из ведущих мест. Он один из первых стал на эстраде транслировать очень нежное, тонкое, проникновенное исполнение на контрасте. Потом мог сразу включить очень крупный, большой голос. Так до него практически никто не делал из академических певцов. Пелись красивые патриотические песни, романсы полным голосом, как положено академистам, а Муслим позволил себе это делать, будучи оперным певцом, и вот это, наверное, один из таких очень тонких моментов, которые каждый баритон, когда готовится, когда поет эстрадные песни, у него берет. Магомаев это делал исключительно, как никто.

— Как вам опыт участия в шоу «Голос»? Это действительно такое серьезное и трудное испытание?

— Это очень мощный, честный, настоящий проект, и, в принципе, моя жизнь поделилась на «до этого проекта» и «после этого проекта». Он был непростым, но я получил огромное удовольствие от участия в нем.

— С 2013 года в вашем репертуаре начали появляться песни разных авторов, композиторов. Скажите, а вот по какому принципу вы решаете, будете петь эту песню или нет?

— По своему нутру — цепляет меня песня, или нет, цепляет ли во мне струны какие-то душевные, отражение находится или нет, вот по этим вещам. Если я чувствую, что песня меня захватывает с первого раза, что я, прям, загорелся ей, я начинаю ее петь, но у меня бывали такие случаи в жизни, когда я долгое время не брал песню, она мне не нравилась, но с течением жизни происходит много событий, что-то меняется. Вдруг наступает момент, когда понимаешь, что вот сейчас пришло время эту песню петь.

— Что скажете о местной публике?

— Нижегородская публика — изысканная, воспитанная на хорошей школе. Это купеческий, богатый город, где бывали великие певцы и приезжают до сих пор великие музыканты, поэтому особая честь петь перед нижегородцами, и я очень люблю эту публику — она очень умная.

— Какие планы на будущее?

— Вернуться в оперный мир и начать петь спектакли по всему миру.

Автор: Корр. Дмитрий Шкода